Рейкьявик, октябрь 1986-го: неслучившееся чудо

РЕЙКЬЯВИК, ОКТЯБРЬ 1986-ГО: НЕСЛУЧИВШЕЕСЯ ЧУДО Горбачев и Рейган всерьез обсуждали полную ликвидацию стратегических вооружений к 1996 году Юрий Дубинин Рейкьявик - самая северная столица мира. Город совсем небольшой. Со всеми пригородами он далеко не добирал и ста тысяч жителей, что тем не менее составляло больше 40% всего населения Исландии. Наш самолет прилетел туда на рассвете, и по дороге из аэропорта я с интересом всматривался в открывавшийся взгляду суровый пейзаж, созданный работой - к тому же не такой уж давней - множества вулканов. Город этот совсем не был приспособлен для того, чтобы стать центром мировой политики, в который он совсем нежданно-негаданно превратился на несколько дней. Пара-тройка весьма скромных отелей не в состоянии были принять вдруг нахлынувшее множество всех тех, без кого встреча такого рода не встреча - сопровождающие лица, охрана, журналисты, общественные деятели, всякого рода ходоки по гуманитарным проблемам. Наша страна срочно прислала туда пассажирский корабль, который и решил проблему размещения. На корабле расположился и Михаил Горбачев. ...Переговоры начались один на один, но вскоре к Горбачеву и Рейгану присоединились Эдуард Шеварднадзе и Джордж Шульц. Сами переговоры были под стать переменчивой погоде. Оба лидера стремились к крупному прорыву, и, видимо, им казалось, что еще усилие - и блеснет солнце успеха, но этот успех, вроде бы близкий, все ускользал и ускользал. Никаких совместных завтраков-обедов. Только дело. Всю ночь с 11 на 12 октября работали эксперты (я был в группе двусторонних и региональных проблем). На следующий день лидеры вновь бросились в поединок. Они не раз продлевали отведенное на переговоры время, а договоренности все не было. О чем же шла речь? Прежде всего, естественно, встал вопрос о тематике и содержании переговоров, их повестке дня. В своих воспоминаниях Рейган пишет, что Горбачев попытался ограничить переговоры вопросами контроля за вооружениями. Однако я, пишет он, начал их с протеста против нового советского отказа своим гражданам эмигрировать по религиозным убеждениям или для воссоединения разъединенных семей. Но в действительности дело обстояло не так. Именно Рейган, высказываясь первым на правах хозяина первого дня переговоров (так было условленно), предложил начать переговоры с вопросов разоружения. Михаил Горбачев с этим, конечно, согласился, но предложил затронуть и другие вопросы - региональные, гуманитарные, двусторонние. Более того, в ходе самих переговоров американский президент настолько увлекся тем, что было, видимо, главной целью его усилий - обеспечить зеленую улицу для осуществления дорогой его сердцу Стратегической оборонной инициативе, что на второй день встречи, когда переговоры приближались к концу, опять-таки Горбачев предложил американскому президенту обсудить гуманитарные и другие проблемы, что они и сделали, хотя и весьма кратко. Это мое замечание, разумеется, никак не призвано умалять всего того значения, которое Рейган придавал в диалоге с Советским Союзом гуманитарным вопросам и проблеме прав человека. Вместе с тем это показательно и в отношении того, как шла встреча в Рейкьявике и как пишутся мемуары. Впрочем, один мой американский коллега (он часто бывал рядом с Рейганом), которому я недавно указал на то, что в книге бывшего американского президента есть и другие неточности, заметил, улыбнувшись, что автор этих мемуаров вряд ли даже читал их, так что, дескать, не в нем дело. Но вернемся в Рейкьявик. НОВИЗНА СОВЕТСКИХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ С советской стороны был представлен пакет крупных предложений - это были новые предложения, отвечавшие задаче полной ликвидации и запрещения ядерного оружия. Впервые была предложена формула 50-процентного сокращения стратегических наступательных вооружений как по носителям, так и по боеголовкам. Она предполагала сокращение наполовину всей стратегической триады - межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет на подводных лодках, а также бомбардировщиков. В целях достижения компромисса была выражена готовность в рамках предполагаемых сокращений значительно уменьшить количество тяжелых баллистических ракет и их боеголовок, которые составляли предмет особой озабоченности США. Учитывая интересы европейских государств, была предложена полная ликвидация ракет средней дальности СССР и США в европейской зоне. При этом ядерные вооружения Англии и Франции остались бы вне советско-американской договоренности - это был принципиально новый момент. Ракеты средней дальности в азиатской части СССР были бы сокращены до уровня 100 боеголовок; США получили бы право иметь на своей территории такое же количество боеголовок на ракетах средней дальности. Ракеты с дальностью меньше чем 1000 км подлежали бы замораживанию с незамедлительным началом переговоров о сокращении этого вида ядерных вооружений. Было внесено предложение о начале переговоров, имеющих целью полное прекращение ядерных взрывов, с учетом того, что в ходе этих переговоров можно было бы решать интересовавшие США частные вопросы, относящиеся к этой проблеме. Замысел состоял в том, что эти наши предложения, если бы они были приняты, позволили бы действительно в короткий срок осуществить перелом на всех направлениях борьбы за сокращение ядерного оружия, отвести угрозу ядерной войны, начать движение к безъядерному миру. За этим пакетом мер, рассчитанным на пять лет, должны были последовать шаги, которые в течение следующих пяти лет должны были привести к полной ликвидации ядерных потенциалов Советского Союза и Соединенных Штатов Америки, а также, с участием других ядерных держав, ядерного оружия вообще. ЕПервая реакция Рейгана даже на наши предложения по 50% сокращению стратегических наступательных вооружений была сдержанной. Я плохо помню цифры, сказал он, но, кажется, такая постановка вопроса дает преимущества советской стороне. Сам американский президент ограничился изложением стандартных позиций, с которыми уже давно выступала в Женеве делегация США. На это Горбачев посоветовал ему внимательно изучить предложения советской стороны. Было обращено внимание Р.Рейгана, что они содержат принципиально новые постановки вопросов. Предложения были переданы президенту в письменном виде как проекты директив для министров иностранных дел двух стран, которые должны были бы подготовить на базе ключевых положений, одобренных руководителями государств, договоренности и соглашения: - в области стратегических вооружений, - в области ракет средней дальности, - о Договоре об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) и о запрещении ядерных испытаний. Кстати, в переданном Горбачевым проекте этих директив говорилось, что подписать указанные документы имелось в виду во время официального визита генерального секретаря ЦК КПСС в Вашингтон, а вместо даты этого визита было поставлено многоточие: дата зависела от договоренностей по существу. Уже после первого перерыва в беседах Рейган заявил, что ему подходят высказанные с советской стороны идеи в отношении РСД, и сокращений стратегических ядерных сил СССР и США. Более того, в результате упорной работы экспертов в течение всей ночи с 11 на 12 октября - нашу группу по этому вопросу возглавлял маршал Ахромеев, американскую Поль Нитце - были согласованы пределы сокращений стратегических ядерных сил - до 6000 боезарядов и 1500 носителей для каждой из сторон. Это были крупные договоренности по двум центральным вопросам разоруженческой повестки дня встречи. Горбачев подчеркнул, что они были достигнуты главным образом благодаря уступкам - и весьма существенным - советской стороны. Оставалось две других узловых проблемы в этой сфере - судьба Договора по ПРО и вопрос о полном прекращении ядерных испытаний. "Я все жду, - заявил советский лидер, обращаясь к Рейгану, - когда вы начнете делать уступки мне". Рейган предложил одновременно с сокращением стратегических ядерных вооружений заключить договор, который заменял бы Договор по ПРО. В этом договоре предусматривалось бы, что обе стороны вели исследования в сфере оборонительных вооружений в рамках того, что разрешено Договором по ПРО. Однако когда какая-либо из сторон подошла бы к пределу, выходящему за рамки, предусмотренные Договором по ПРО, то испытания могли бы проводиться в присутствии другой стороны. Свой подход Рейган обосновывал тем, что даже в случае ликвидации всех стратегических вооружений у каждой из сторон останется возможность производства наступательного оружия, и поэтому требуется гарантия того, что никто не создаст его вновь, будь то любая из двух сторон или какой-нибудь маньяк вроде Гитлера. От этого нам будет нужна защита, говорил он. И мы предлагаем раз и навсегда защититься от возрождения стратегического оружия в мире. Едва ли не самым неотразимым аргументом в пользу своей идеи Рейган считал ссылку на то, что люди, даже не применяя газы, сохраняют наготове противогаз. Это было повторением того, что много месяцев говорили американские эксперты на переговорах в Женеве. На это и обратил внимание Горбачев. Он заявил, что если США создадут, реализуя СОИ и растрачивая деньги, трехслойную систему ПРО, то ответ Советский Союз найдет - ответ асимметричный, потому что свою систему СОИ Москва создавать не собирается. Беспокойство вызывает другое, а именно: осуществление СОИ означало бы перенос гонки вооружений в новую среду, создание новых видов оружия, дестабилизирующих стратегическую ситуацию в мире. В том, что именно об этом шла речь, лишний раз убеждали и сделанные Рейганом в ходе переговоров уточнения. На второй день встречи он предложил сконцентрироваться, как он выразился, на трех критически важных вопросах. Первый - как можно синхронизировать по времени действия в области создания СОИ с осуществлением цели ликвидации баллистических ракет. Второй - каковы условия и временные рамки перехода к такому положению, когда стороны стали бы полагаться в обеспечении своей безопасности на стратегическую оборону. Третий. Какие действия и какие взаимные договоренности могли бы привести к постепенному переходу от Договора по ПРО к новой системе, основанной на СОИ? За этими вопросами просматривались контуры невиданной по своему размаху и непредсказуемой по своим последствия программы военно-технологического состязания, к продолжению которого стремился военно-промышленный комплекс США, исходя из уверенности, что США в этой области находились впереди Советского Союза. Рейган эти позиции защищал жестко и бескомпромиссно, стремясь сломать такую стоявшую на пути преграду, как Договор по ПРО. Горбачев отстаивал прямо противоположные позиции: "Поскольку мы соглашаемся заняться глубокими сокращениями ядерных вооружений, то мы должны создать такое положение, при котором не то, что фактически, но даже в мыслях не должно быть сомнений в том, что другая сторона захочет поколебать стратегическую стабильность, отойти от договоренности. Стало быть, мы должны иметь уверенность в сохранении бессрочного характера договора по ПРО". Не обошлось и без забавного эпизода. В пылу дискуссии Рейган то ли под воздействием аргументации с нашей стороны, то ли забыв о писанных формулировках, вдруг воскликнул: "На кой черт будет нужна СОИ, если мы ликвидируем ядерное оружие?" Это было похоже на прозрение, но как только Горбачев сказал: "Это правильно", - американский президент вновь вернулся к своей непримиримой позиции. Переговоры - они уже затягивались - приближаются к рубежу, когда надо было определяться в отношении их конечных результатов. Я предложил, заявил Горбачев Рейгану, определенный пакет предложений и прошу рассматривать его как таковой. Мы с вами говорили о возможности крупных сокращений ядерного оружия, но если не будет ясности о судьбе Договора по ПРО, то тогда вся концепция рушится и мы возвращаемся к прежней ситуации. На этом мы можем закончить встречу. - Неужели же мы должны будем разъехаться ни с чем, - с тревогой произнес Рейган. - Фактически да, - констатировал Горбачев. Именно в этот момент он напомнил президенту, что еще не обсуждались гуманитарные проблемы, равно как п

Похожие статьи:

Hosted by uCoz